– Легко же ты сдаешь мужские позиции, старичок! – засмеялся Митя. – Нет, я не согласен, мы еще скажем свое слово!

– Да, как же, с этими девчонками скажешь, – шутливо проворчал Костя, разглядывая фотографии из коробки. – Ась, а это кто?

– Это дедушка в молодости.

– Он что, был моряком? – удивился Костя.

– Да нет, это он в роли комиссара в какой-то революционной опере.

– Кошмар! Революционная опера! Вперед, мои матросики! На штурм чего-нибудь! – дурным голосом запел Костя. – Предлагаю наклеить эту фотку в альбом. У твоего дедушки вид тут здорово лихой. Вполне сойдет за главаря банды, ты уж не обижайся, Аська.

– Дурак! – закричала Мотька, обожающая моего деда. – Игорь Васильич – великий артист, а ты…

– Да ладно тебе, я пошутил!

Через полчаса альбом был готов. Кроме подлинных фотографий, мы наклеили туда еще пять из коробки, это были карточки каких-то дальних родственников, которых я даже не знала. Ничего, для Ириши сойдет.

Глава V

СТЕПАН ИЛИ ВИТАЛИЙ?

В воскресенье утром мы с Митей опять встретились во время собачьей прогулки в сквере.

– Ну как? – первым делом спросила я. – Она вернулась?

– Вернулась, и даже не поздно, – ответил Митя без особого пыла.

– А альбом?

– Я ей его дал. Но реакции никакой. Проглядела и вернула мне. Похоже, мы зря старались.

– А в каком настроении она вернулась?

– В лирическом, – проворчал Митя.

– Значит, это любовь и нам тут делать нечего?

– Похоже на то. Но все равно у меня нехорошие предчувствия.

– Предчувствия вроде бы не твой жанр, – удивилась я.

– Вообще-то да, но сейчас никак не могу отделаться от ощущения, что Иришка в беде.

– Значит, продолжим расследование. Понаблюдаем за девушкой. Кстати, ты не в курсе, какие у нее сегодня планы?

– Не знаю, я выходил, она еще спала. Как что-нибудь выясню, я с тобой свяжусь.

Когда я вернулась, мама уже встала и ждала меня с завтраком.

– Аська, не хочешь пойти сегодня в Большой?

– На что?

– На «Ромео и Джульетту».

– Хочу! Конечно, хочу!

– С Митей пойдешь или с Мотей? – не без ехидства спросила мама.

– С Мотей, мама, с Мотей! Ты же знаешь, как она на театре помешана. А Митя к балету равнодушен. Сейчас же позвоню ей.

– Да погоди, дай людям поспать в воскресенье!

– Они в это время не спят! Мотька с тетей Сашей уже небось квартиру драят.

– Ох, и нам бы не мешало как следует уборкой заняться, но времени нет ни на что! Если бы не Липа, и ты была бы беспризорницей, и квартира бы грязью заросла, – горестно вздохнула мама. – Тебе хорошо, скоро школа кончится, будешь жить на даче, дышать свежим воздухом…

– И помирать с тоски, – докончила я мамину фразу.

– А хочешь, я с Сашей поговорю, чтобы Матильда с тобой там пожила месячишко?

– Еще бы! Но только тетя Саша не разрешит. Она же на лето всегда Мотьку в деревню отправляет.

– А вдруг?

– Попробуй! – обрадовалась я. Если Мотька со мной поедет, это будет совсем другая жизнь. С Мотькой не соскучишься и на необитаемом острове. – Попробуй, мамочка! Давай сейчас же позвоним!

– Давай!

Я набрала номер. К телефону подошла Матильда.

– Мотька, у меня билеты на «Ромео» в Большой! Пошли?

– А то! Тетя Тата достала?

– Конечно! Слушай, Моть, тетя Саша в каком настроении?

– А что? Против театра она возражать не будет.

– Нет, дело не в театре! Понимаешь, мама предлагает тебе пожить месяц у нас на даче.

– Понятно, – вздохнула Мотька, – как всегда – безнадега. Даже и говорить не стоит.

– А вдруг ей надоело сопротивляться? Позови ее, мама попробует уломать.

– Позову, конечно, но это вряд ли… Мама! Тебя к телефону! – крикнула Мотька. – Наталья Игоревна! Иди скорее!

Я передала трубку маме.

– Добрый день, Саша! Сашенька, я хочу просить вас об одолжении! Нельзя ли, чтобы Мотя пожила недельки две-три у нас на даче. Аська одна ни в какую ехать не соглашается, а Липе необходим свежий воздух, у нее что-то с бронхами… Но вы же знаете, если Аська останется в городе, то и Липа будет ее тут караулить. А так девочки поживут на даче, на свежем воздухе… Саша, но ведь в деревню Мотя может поехать на месяц позже, что тут дурного?

«Ох и хитрюга моя мама! Сперва две-три недели, теперь месяц! Только бы тетя Саша согласилась!»

– Вы серьезно? А что, мне эта идея нравится! И Липа отдохнет, и Аська новых впечатлений наберется.

О чем это они? Какие новые впечатления?

– Да, конечно, обещаю! Вот и отлично! Я знала, что мы всегда с вами договоримся!.. Да, разумеется! Я очень рада. Будьте здоровы… Да, конечно, непременно созвонимся, время еще есть! Всего вам доброго!

Мама повесила трубку и с торжеством взглянула на меня.

– Все в порядке! Поедет с тобой Мотька на дачу!

– А что ты такое ей пообещала?

– Пообещала в августе отпустить тебя с Мотькой к ним в деревню.

– В деревню? Ура! Мотька говорит, что там полно грибов!

– Значит, ты рада? – не без удивления спросила мама.

– Еще бы! Я давно хотела побывать в настоящей деревне!

– Вот и отлично, – проговорила мама уже несколько рассеянно – это значит, что сейчас она скажет: мне пора в театр.

– Мне пора в театр! Помоешь сама посуду?

– Конечно! Мама, какая же ты молодчина! Просто великий дипломат!

– Не зря же меня твой дедушка в детстве звал «мадам Коллонтай». Я всегда любого могла в чем угодно убедить, если мне это было нужно. Теперь-то уж я не та… Но кое-что иногда мне удается. Ну все, я побежала! До вечера. После театра – сразу домой, никаких гулянок! Пока!

И мама унеслась.

Через десять минут мне позвонила Мотька.

– Аська, твоя мама просто гений! Как ей это удалось?

– Сама не знаю, но это здорово!

– А ты вправду поедешь со мной в деревню?

– Поеду, а почему бы и нет?

– Кайф!

В театр мы решили пойти пешком, уж больно хорошие дни стоят – солнечные и не слишком жаркие. Мотька, нарядная, хорошенькая, зашла за мной в пять часов.

– От Митьки никаких известий? – спросила она.

– Нет, я только утром его видела на сквере. Ириша еще спала, когда он уходил, а вчера вернулась, как он выразился, «в лирическом настроении».

– Давай на всякий случай звякнем ему, – предложила Матильда.

– Давай!

Но к телефону подошел Митин отец и сказал, что Митя уехал к бабушке.

– Ну и отлично! Хоть нормально в театр сходим, как люди! – обрадовалась Мотька. – Надеюсь, в этот раз никто никому бомбу не подложит!

– Да, и таможни в Большом театре нет, контрабандисты там только в «Кармен» водятся, а в «Ромео и Джульетте», слава Богу, одна любовь. Это по твоей части, Матильда! – веселилась я.

– Да, до утра можно жить спокойно, – подхватила Матильда. – Утром выяснится, что там с Людкой, а насчет Ириши я, понятное дело, маху дала.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Но это же ясно – любовь у нее, и все дела. Сама же говоришь, она вернулась вчера в лирическом настроении.

– Это не я говорю, а Митя.

– Какая разница! Ладно, пошли, а то пешком не успеем.

Без двадцати семь мы уже были у Большого театра. Хорошо, можно не спеша зайти в буфет, выпить холодной водички, купить программку и найти свои места в амфитеатре. Только мы уселись и стали разглядывать нарядную публику, как вдруг Мотька шепнула:

– Ох, чертобесие! Нигде покоя нет!

– Ты про что?

– Разуй глаза-то! Видишь?

– Ничего не вижу.

– Да вон там, слева, нет, еще левее! Ага! Увидела?

– Увидела!

Там, куда показывала Матильда, в проходе между рядами, стояла Ириша со своим то ли белокурым, то ли седым кавалером. Она была очень нарядная, красивая и, кажется, здорово влюбленная в своего спутника, который сейчас был в элегантных темных очках.

– Что будем делать? – быстро спросила Мотька.

– А что нам делать? Спектакль будем смотреть!